Поиск по творчеству и критике
Cлово "MONDE"
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Входимость: 1. Размер: 128кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Часть текста: и, не смотря на то, одарены артистическимъ тактомъ, любовью къ науке и искусствамъ. Ихъ любовь проста, безкорыстна и какъ-то боязлива. Они не требуютъ многаго ни отъ науки, ни отъ жизни, легко и безропотно мирятся съ действительностью; но ни одинъ изъ этихъ людей ни за какiя блага практической жизни не отступится отъ своего права быть дилетантомъ. Они не склонны ни къ сатире, мы къ мизантропiи; но всякiй изъ нихъ глубоко убежденъ, что еслибы на свете не было наукъ и художествъ, литературы и театра, то не стоило бы и жить на этомъ свете ни одной минуты. Этотъ классъ публики, при всей своей малочисленности, часто решаетъ участь многихъ литературныхъ предпрiятiй, поддерживаетъ искусство, направляетъ вкусъ большинства въ сценическомъ и музыкальномъ отношенiяхъ. Потому влiянiе его такъ важно, что каждый литераторъ желаетъ и долженъ желать полнаго къ себе участiя со стороны малоизвестныхъ дилетантовъ. Лордъ Байронъ, баловень литературной славы, холодно встречалъ похвалы знаменитейшихъ современниковъ; Вальтеръ Скоттъ, г-жа Сталь и самъ Гёте не сразу получали ответы на изъявленiе своего удивленiя передъ талантомъ человека, написавшаго "Сарданапала" и "Дона Жуана". И этотъ самый Байронъ высоко ценилъ доказательства участiя къ нему людей совершенно неизвестныхъ. Онъ тщательно хранилъ письма, полученныя отъ разныхъ темныхъ любителей поэзiи, и говорилъ, что каждое изъ этихъ писемъ онъ ценитъ выше диплома геттинтонскаго университета. Въ своемъ "Дневнике" онъ несколько разъ упоминаетъ съ прiятнымъ чувствомъ о такихъ письмахъ. Приведу на удачу одно место "Байронова Дневника", отличающееся игривостью изложенiя и нежнымъ чувствомъ, въ немъ выраженнымъ: "Что касается до славы, то въ мою жизнь я...
Входимость: 1. Размер: 128кб.
Часть текста: Кардигана, возвращавшуюся после сумазбродной атаки на русскую артиллерiю подъ Балаклавой. Это удивительно, это блистательно, художественно, но это не исторiя! хочется сказать и намъ после прочтенiя последнихъ вышедшихъ томовъ Карлейлевой Жизни Фридриха Великаго. Пять томовъ последней Карлейлевой книги, какъ безъ сомненiя известно читателю, по заглавiю обещаютъ намъ жизнь Фридриха Великаго, но на самомъ деле содержатъ въ себе только апофозъ, невозможнейшiй изъ апофозовъ, апофозъ короля Фридриха Вильгельма I. Самому даровитому историку трудно быть прозорливее целаго света, и настоящiе успехи науки все более и более опровергаютъ те эксцентрическiя воззренiя на историческiя личности, къ которымъ Карлейль, на горе себе, слишкомъ наклоненъ. Каждый человекъ, уважающiй науку, верующiй въ прогрессъ и сочувствующiй мирному развитiю гражданственности, не въ состоянiи оставить безъ протеста историческiе взгляды знаменитаго писателя; но, даже въ самыя горячiя минуты своего протеста, онъ никогда не позабудетъ о томъ дивномъ таланте, съ которымъ Карлейль излагаетъ идеи, вызывающiя это противоречiе. Действительно, два последнiе тома...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: моими многочисленными корреспондентами по всемъ частямъ Россiи, что въ "Заметкахъ Петербургскаго Туриста" говорится чрезвычайно-много объ обедахъ, ужинахъ и завтракахъ. Действительно, во всехъ моихъ фельетонахъ лица непременно едятъ, закусываютъ, собираются кушать, или по крайней мере выпиваютъ рюмку водки. Что же съ этимъ делать? Я человекъ дурного тона и сознаюсь въ томъ откровенно! И воспитанъ на добрыхъ старыхъ романахъ, переведенныхъ съ немецкаго, на театре люблю смотреть пьесы съ обедомъ, ужиномъ и питьемъ шампанскаго - это для меня нужнее, чемъ пожаръ, разрушенiе хижины и сраженiе. Вообще моя натура груба и неизыскана: не однажды въ моей жизни случалось мне садиться за обедъ во второмъ часу по-полудни (боги! я вижу, какъ, по прочтенiи сихъ строкъ, Евгенъ Холмогоровъ исторгаетъ целый клокъ волосъ изъ своей величественной головы); не однажды случалось мне есть кушанья, такъ немилосердно осмеянныя романистомъ Вонлярлярскимъ (ветчину съ сальцомъ и яица въ крутую); а что касается до ужиновъ, то я до сихъ поръ не могу заснуть, не поевши. Да, моя великосветская читательница, поспеши бросить дорогой букетъ, тобою для меня заготовленный, какъ дань уваженiя къ моему таланту - талантъ Ивана Александрыча великъ, но самъ его обладатель обедаетъ въ третьемь часу, а потому не стоитъ твоего вниманiя. Вы, достопочтенный Антонъ Борисычъ, удержитесь отъ проявленiй особаго вниманiя къ дару г. Ч--р--к--н--ж--к--ва, не зовите его на ваши рауты; вы и не подозреваете всей пучины ужаснаго тона, которая прикрыта этимъ именемъ. Я имею...
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Часть текста: года,-- дома, в малом кругу нашего семейства, состоящего из четырех человек. Отказался от детского бала, так что весь день 31 декабря я носу не показал из своей квартиры. 1855 год, печальный и горький для многих, для меня был почти счастливым годом, а если откинуть фантастические требования, то и очень счастливым. Благодарю бога за себя и за других. Если бы даже меня впереди ждало горе, я обязан принять его с тихой покорностью, ибо на мою долю выпало больше радостей, чем я когда-либо мог рассчитывать. Что принесет с собой настоящий год? Не один миллион людей дает себе подобный вопрос в эту самую минуту. Ровно через год, если буду жив, взгляну на эти строки и припомню и дам ответ на вопрос, о котором теперь говорилось. Где буду я через год, и с каким чувством возьмусь я за дневник этот? 3-е янв<аря>, вторник. Длинный ряд обедов и ужинов, начиная с первого числа. Сперва артистический пир у Васиньки, с утонченными блюдами. Обедало 14 человек, между прочими Маслов, Ребиндер и Панаев, последнее время невидимый. После обеда читали стихи Огарева и Пушкина, Тургенев спорил с Толстым, по обыкновению. Вечер у М<арьи> Л<вовны> с ужином и тостами. А вчера ехал в "Трубадура" 465 , по неимению же билетов попал на вечер к Каменскому, опять с ужином и шампанским. Были Титов, Дестюд, брат Воропанова, дядя его же и какой-то Осип...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: я часто видаю Л. Н. О<больянинова>, к которому ощущаю более и более привязанности. Это один из тех людей, с которыми можно прожить всю жизнь, никогда не соскучившись, все равно что с братьями. Пишу я менее обыкновенного, читаю более прежнего. Почти на всякий день приходится одна пиеса Шекспира, глава Рабле, несколько страниц гетевых путешествий, которые гораздо лучше его мемуаров. "Campagne de France" {"Кампания во Франции" (франц.). } и "Поездка в Италию" - совершенство в своем роде, перед этими книгами меркнут новейшие туристы. Прочитал "Ричарда III", вот это так драма. На последних актах я, лежа на диване, кричал от восторга, перечитывал громко многие сцены и упивался шекспировской поэзиею. Это не то, что "Winter's Tale" или подобные комедии! Что за великолепный бездельник этот Ричард III, хотя в начале пиесы он говорит о своих злодеяниях совершенно, как классический тиран! И потом - три королевы, их сцена перед дворцом, плач Елисаветы, упреки Маргариты и проклятие герцогини Глостерской! Видения между двумя палатками - стратагема смелая, даже чересчур смелая, но генияльная. Речи Ричарда и особенно Ричмонда своему войску действуют на читателя, как ряд электрических ударов. И вся пиеса полна поэзии, великих мыслей, поэтических выражений. Большая часть ее мною подчеркнута. Я более и более убеждаюсь, что значительная часть пиес, признаваемых за Шекспировы, им только переправлены. Нет и сто раз нет! поэт "Ричарда III" не сочинит "Зимней сказки" и подобных сочинений! 5 сент<ября>, понедельник. В пятницу вечером поехал с Обольяниновым к Мейеру и провел там в обществе всех гверезнинских обитателей два дни из разряда тех милых дней, которые для меня составляют особую гдовскую прелесть. Мы примирили враждовавших соседей, и к нашему обществу еще присоединился Эллиот, приехавший в отпуск. Мы ...
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Часть текста: подписчика о русской журналистике (старая орфография) Письмо XV XV. Май 1850. Боже мой! куда деваться мне отъ дендизма, съ некотораго времени овладевшаго некоторыми россiйскими литераторами,-- дендизма бельлетристическаго, который разомъ, вдругъ, повелъ правильную атаку на ряды русскихъ читателей. Впрочемъ, до читателей мне очень мало заботы: можетъ быть, имъ того и хочется; но за что же мне, скромному иногородному подписчику, встающему въ девять часовъ и обедающему въ три, суждено перечитыватъ повести, въ которыхъ идетъ дело о львахъ, о княгине Б***, о фешелебльныхъ прогулкахъ по Невскому проспекту и живомъ, остроумномъ, ослепительномъ салонномъ разговоре? Не за то ли, что по поводу какой-то повести Теккерея, я выразилъ некоторое уваженiе къ британскому, действительно эффектному, лондонскому дендизму? но за то я сказалъ же несколько колкихъ словъ по поводу леди Блессингтонъ и леди Бульверъ? Но въ то же время я не похвалилъ дендизма петербургскаго, не изъявлялъ ни малейшаго желанiя, чтобъ у насъ явились свои Блессингтонъ и другiя леди-писательницы....