Поиск по творчеству и критике
Cлово "MAISON"
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: группы женщин, ловивших рыбу в озере и по всей вероятности гнусных, как большинство женщин нашего края, слышал я смех, о котором не могу вспомнить без особенного чувства. Этот смех казался мне таким гармоническим, тихим, свежим, un petit peu nonchalant {немного небрежным (франц.). } и девственным, что я его заслушался. Недостает только отыскивать персону, смеявшуюся таким смехом! Все это приятно шевелит мою натуру и показывает, что бы могло из меня выйти в поэтическом отношении, если б я вел себя благонравно и употреблял на пользу искусства все нежные и страстные инстинкты, данные мне природою. Истинно сказал так автор, которого Арапетов читает под пальмовым листом 335 : les grands faiseurs etaient tous chastes!" {великие деятели все были целомудренными! (франц.). } Вечер вторника и среду провел вместе с Томсоном у Мейера и <...> Трефорта. Дорогу совершил благополучно, спал восхитительно, ел с аппетитом и, вообще, предавался тем увеселениям, которые, как давно мною замечено, возможны только в деревне и в одной деревне. Надо знать сельскую жизнь, чтоб оценить то удовольствие, с которым мы пили и болтали, слегка подтрунивали над Томсоном и держали диспуты о самых странных предметах. Мне дана от бога способность наслаждаться малым и находить поэзию в мелочах жизни, в этом отношении я, бесспорно, пошел далее самого Василия Петровича. Сверх того я люблю хорошую помещичью жизнь, начиная от жизни блистательно обставленной, поэзия которой несомненна и видна глазу, до простого быта скромных и опрятных помещиков. Вот почему я читал раз десять "Постоялый двор" Степанова,...
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Часть текста: могла сделать писателя счастливымъ, когда, прочитавъ обаятельныя слова "такой-то оказываетъ великiе успехи въ творчестве",-- скромный литераторъ убегалъ къ себе домой и целый годъ испивалъ свою чашу блаженства; увы! эти времена миновали и не вернутся более. Что вы намъ говорите про творчество, на что намъ эти вялыя похвалы, для какой потребы намъ однообразныя коленопреклоненiя услужливыхъ прiятелей, все это устарело, не шевелитъ вашего сердца. Дайте намъ противниковъ, во что бы то вы стало, дайте намъ сокъ едкаго кайенскаго перца въ журналистике, дайте намъ озлобленныхъ мудрецовъ, литературныхъ червячковъ, прыгающихъ отъ задора, букашекъ, разъяренныхъ донельзя, добрейшихъ добряковъ, съ триста шестидесятью пятью мненiями о каждомъ предмете, утверждающихъ ныне, что и у нихъ есть свое литературное убежденiе, дайте стиховъ на нашу собственную персону, на наши наряды и ваши домашнiя дела, дайте вамъ крикливыхъ ненавистниковъ и школьныхъ учениковъ, возвышающихся до лиризма! Это жизнь, это слава, и мы добьемся до такой жизни и славы, потому что, надобно сказать вамъ, желудокъ литератора перевариваетъ только едкiя пряности, и его имя можетъ возвеличиться только посреди грома и молнiи, и литературнаго шума, посреди визга и стука сталкивающихся самолюбiй. Поддразниванiе сделалось моднымъ словомъ, громовыя филиппики радостно приветствуются особами, ихъ возбудившими. Высшимъ благомъ литератора считается уменье затронуть праваго и неправаго, затронуть до крови, до мозга костей, до последнихъ пределовъ возможности. Итакъ, погоня за противниками сделалась любимымъ занятiемъ всякаго индивидуума, желающаго играть роль въ литературномъ мiре, отъ издателя, замышляющаго какою бы статейкою...
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Часть текста: прошел весело, я поддразнивал Стр<емоухова> насчет патриотизма. Вечером, едучи к Марье Львовне на имянины же, заехал к Краевскому, думая найти там близких знакомых, но кроме хозяина, Дудышкина и моего друга, Лиз<аветы> Яковлевны, узрел тьму малоинтересных лиц,-- Гербелей, Майковых, Меев и tutti. quanti {им подобных (итал.). }. У Марьи Львовны была скука невыносимая, я же еще был утомлен. Петербург после Москвы кажется чем-то феерическим! По всему пути от железной дороги до дому нет ни снега, ни грязи, между тем как Москва плавает в грязи. По тротуарам хоть танцуй. От этого на меня напала страсть ходить пешком, и я каждый день откалываю верст по десяти (тем более, что нет дрожек). В пятницу был у Тургенева, Гаевского, Панаева, завтракал у Доминика 265 с Василько-Петровым, обедал у Тургенева с недавно прибывшим Боткиным, Анненковым, Катковым (московским бывшим профессором), Вакселем и Некрасовым. Говорили такие скандальные речи, что Катков находился в ужасе. Вплоть до ночи ходили по бузеням с Васей и Анненковым. Встретили Арапетова, на коего сочинены отличные стихи: "Художества любитель",-- и прочая 266 . В субботу обедали у меня Васинька, Панаев и Тургенев и Григорий. Обед удался и врали много. Вечер думал я провести у Ахматовой, но она поразила меня такой кислотой и скукой, что я бежал. Дуется ли она за Сенковского или за то, что я не явился к ней тотчас же по приезде,-- этого я не знаю, да и знать не желаю. От нее прошел я к Толстому и хорошо сделал. Его положение я вполне понимаю и знаю, что мое посещение не было лишним. У него забрал Фишера. В воскресенье обедал у Евфанова с ним и его братом, на холостую ногу. Дома спал после обеда, а вечер просидел у Вревской. В понедельник видел Михайлова, Ольгу Ивановну, толкнулся к Машиньке, обедал же у Каменского с Катковым. Бедный Кам<енский>...