Поиск по творчеству и критике
Cлово "VITA"
Входимость: 2. Размер: 141кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 141кб.
Часть текста: странною фантазиею, "Каменный гость" - вялым заимствованьем и "Борис Годунов" - смелою, но не совсем удачною попыткою драмы из русской жизни! Седьмая песнь "Евгения Онегина" подверглась разбору, какому нынче никто не подвергнет шуточной поэмы, темного произведения, писанного темным человеком, задорной книги с претензиею на гениальность ее автора! Переносясь мыслью в отдаленные годы нашего детства, совпадавшие с годами лучшей деятельности Пушкина, мы находим себя в необходимости сказать, что великая часть читателей делила заблуждения критиков, врагов Пушкина. Мы помним дилетантов старого времени, входивших в гостиную с книжкой "Современника" или "Библиотеки для чтения" и говоривших: "Исписывается бедный Александр Сергеевич; не даются больше стихи Пушкину!" Память наша ясно представляет нам толстого господина, сидящего в кругу дам и мужчин, за круглым столом, и читающего комическим голосом "Песни западных славян". Слушатели внимают с выражением некоторой грусти на лицах и все-таки смеются таким странным стихам, стихам, так похожим на простонародную прозу! Надо прибавить одно только: питатель, вполне разделяя заблуждение ценителей по поводу упадка поэзии в Пушкине, награждал себя тем, что вполне восхищался его прозою. Успех "Капитанской дочки" превосходит всякое описание, и мы опять помним толстого господина, с наслаждением читающего это произведение в том самом кругу слушателей, который не находил ничего...
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Часть текста: забавенъ". "Нетъ, талантливый человекъ, посвятившiй себя сочиненiю водевилей, приноситъ ущербъ своей известности и отечественной литературе". Вследствiе сего, приглашаемъ прослушать несколько старыхъ и довольно скучныхъ разсужденiй о всехъ водевиляхъ вообще и въ особенности о последнемъ водевиле графа Соллогуба: "Беда отъ нежнаго сердца" ("Отечественныя Записки", мартъ 1850). Попросите Пушкина перевести песню Беранже - стихи будутъ плохiе; уговорите Гейне передать на своемъ языке одну изъ лучшихъ басень Крьнова - и вы изумитесь пучине вздору, который поднесетъ вамъ стихотворецъ Германiи. Представьте себе русскаго бельлетриста, вознамерившагося написать водевиль, то есть маленькую пьеску, изъ того разряда пьесъ, которыя удаются только французамъ, и вы убедитесь, что она не удается. Французъ любитъ "петь и веселиться", какъ говорятъ рыцари, чокающiеся пустыми стаканами въ "Роберте". Счастливее ли французы отъ этого, я не знаю; только знаю, что всякiй народъ понимаетъ веселость по своему. Еще знаю, что читающему и театральному мiру весьма можно жить на свете безъ французскихъ водевилей, а безъ русскихъ и подавно. Французскiй водевиль держится на трехъ точкахъ, и о нихъ я намеренъ говорить подробнее, желая показать, что ни одна изъ этихъ точекъ неудобна для подражателей. Во-первыхъ, французскiй водевиль не можетъ обойтись безъ остротъ, каламбуровъ, то есть игры словами. По организацiи французскаго языка, эта игра возможна, понятна и производитъ довольно прiятное впечатленiе. По организацiи нашего языка, такая игра невозможна, а если возможна, то смешитъ слушателей насчетъ остряка. Вотъ русскiе водевильные каламбуры - предоставляю судить о нихъ читателямъ: "Отелло" - Отъеловъ; "моего гнева не залить Невой". -- Полно, дружище, не вой! "Aucune politesse!" - окунь...