Глава XXII.
МОРСКОЕ СРАЖЕНІЕ, АБОРДАЖЪ И ПОРАЖЕНІЕ.
"Страшенъ и грозенъ человекъ, когда онъ состязается съ подобнымъ себе смертнымъ на поле сраженiя; но еще ужаснее онъ, когда самая земли ему кажется мала и онъ переноситъ ужасы войны на волны океана".
Старая англiйская поэма.
- Странное дело, сказалъ Шайтановъ: - эти две лодки все идутъ по нашимъ следамъ.
- Это новый способъ волокитства за нашими дамами, отвечалъ я, поправляя парусъ. - Надежда Алексеевна, началъ я, обращаясь къ моей соседке.
- Называйте меня какъ Наташа; вы знаете, что меня зовутъ Надя-Полька.
- Итакъ, наша милая Надя-Полька, что следуетъ делать девушке, когда за ней гонятся мужчины?
- Итти обыкновеннымъ шагомъ и не отвечать на ихъ вопросы.
- Ну, а на воде - что делать?
- Этого со мной не случалось; а съ тобой, Наташа?
- Я думаю, сказала Наталья Николаевна, страстно любившая катанье по воде: - нужно ехать шибче.
Я взялъ весла; и мы поехали живее.
Но и ялики прибавили ходу; видно было, что ихъ парусами управляютъ люди сведущiе въ деле мореплаванiя. До сихъ поръ эти лодки шли въ полъ-ветра, но, ставши съ нами на одну линiю, оне разомъ пустились съ крайнею быстротою; мило было смотреть, какъ неслись эти легкiя суда и какъ вода вскипала по ихъ бортамъ. Необычайно тщательная отделка всехъ подробностей и даже самыхъ принадлежностей показывали, что отделкою лодокъ занимались люди весьма преданныя морскому искусству: такъ, паруса были необыкновенно белы и красивы, на стройныхъ мачтахъ веяли длинные голубые флаги съ краснымъ гербомъ, по бортамъ стояло несколько медныхъ поворотныхъ пушечекъ. Чемъ ближе подплывали ялики, темъ яснее можно было различить сидевшую въ нихъ компанiю; почти все мореплаватели были въ синихъ фракахъ; занимались же они питiемъ, по видимому, весьма крепкихъ напитковъ. По временамъ они кричали все разомъ, указывали на нашу лодку, а потомъ нестройными и нелепыми голосами запели какую-то песню, начинавшуюся словами Rule Britannia!
- Это англичане наверное, сказалъ Шайтановъ - и, кажется, уже зело накатившiеся.
- Англичане?! съ ужасомъ вскричала Анета и вперила взоры на одинъ изъ яликовъ. - Вотъ онъ, вотъ Уильямъ; вонъ и тотъ пузатый, котораго Надя-Полька такъ оттолкнула, что онъ упалъ въ канаву... Ай, вотъ они все... беда будетъ! Ахъ ты Господи!
- Полно, Анета, сказала улыбаясь Наташа: - мы не дали имъ причины обижать насъ; и ведь не морскiе же они разбойники.
- Ну, Анета, сказала Надя-Полька: - будетъ намъ беда. Они насъ поймаютъ и съедятъ - помнишь, какъ въ той книге, где моряки едятъ людей съ голоду.
- Они что-то кричатъ намъ! сказалъ Шайтановъ, прислушиваясь.
- Гребите, Бога ради, гребите! шумела трусливая Анета: - они нападутъ на насъ.
- Stop! послышалось съ одного ялика.
- Стопъ значитъ стой! сказала Листа: - гребите, гробите.
- Вы хорошо знаете по англiйски. Отчего же stop значитъ стой? спросилъ Шайтановъ.
Анета покраснела.
Но шутки наши прерваны были самымъ неожиданнымъ образомъ.
"Starboard, fire!" послышалось опять.
- А это что значитъ?
- Не знаю, отвечала Анета. - Ахъ, Боже мой!... ахъ! ахъ! ахъ! что съ нами будетъ?...
"Stop!" раздалось опять.
Дамы наши не на шутку перепугались, да и я струсилъ. Конечно, никто изъ насъ, кроме Анеты, не думалъ, что съ яликомъ грозили намъ корсары, но все-таки на этой флотилiи видно было нечто недоброе со стороны преследователей. Подозренiя мои усилились, когда разстоянiе между нами и преследователями еще сократилось; я узналъ компанiю, встретившую насъ у Крестовскаго трактира.
- Да чего имъ отъ насъ хочется?-- съ досадой проговорила Наталья Николаевна.
- Они обиделись, что вы отказали имъ прогуляться съ ними по взморью.
- Да я ихъ почти не знаю, и Надя-Полька тоже.
- Да много ли надо, чтобъ раззадорить человека после обеда съ хересомъ и портвейномъ! Теперь они въ своей стихiи и не помнятъ себя отъ радости. Слышите, какъ радостно кричатъ они?
Раздался свистокъ, и все мачты въ обеихъ лодкахъ упали, будто по сигналу. Мера была умная, потому-что ветеръ стихъ, и мы тоже сняли мачту и принялись за весла. Целью нашею было добраться до берега ранее преследователей.
Но это было довольно трудно: ялики летели стрелою, ихъ устройство было лучше устройства нашей лодки, весла противниковъ разсекали воду съ неслыханною яростью. Шайтановъ и Пулманъ утомились грести: я сменилъ перваго изъ нихъ.
- Чего вамъ надобно? закричалъ Шайтановъ, когда ялики подошли поближе.
- Ваша дама должны съ намъ кататься, произнесъ съ одного ялика рулевой, въ красной курточке.
- Мы васъ увезти! Goddamn! закричалъ тотъ же англичанинъ.
- Увезти, увезти! закричали другiе ломанымъ русскимъ языкомъ: - а вы, gentlemen, ступай въ воду.
- Отъезжайте, буяны! кричалъ Шайтановъ.
- А, мы буяны? отвечалъ красный штурманъ. - Джакъ, держи на нихъ!
- Вотъ тебе за это! вскричалъ Шайтановъ.
И, зачерпнувъ воды ведромъ, стоявшимъ подъ кормою, онъ размахнулся и ловко плеснулъ ее вверхъ. Масса воды перелетела узкое пространство и грянулась на яликъ, окативъ съ ногъ до головы краснаго англичанина, и смочивъ другихъ мореходовъ.
- Blast your eyes! закричали враги, но, изъ уваженiя къ дамамъ, не хотели насъ обливать водою.
Шайтановъ повторилъ свой маневръ съ отменнымъ искусствомъ; пользуясь минутой, я и Пулманъ прилегли на весла и выиграли несколько саженъ. Уже берегъ былъ близко, уже вода была неглубока и дно ясно видно глазамъ, уже мы считали себя спасенными, когда превосходный маневръ англичанъ решилъ дело. Второй яликъ, державшiйся поодаль, переменилъ направленiе, обошолъ между нами и берегомъ, и мы были атакованы съ двухъ сторонъ, какъ французскiй флотъ при Абукире.
- Hip, hip, hip, hurra! раздалось со второго ялика: - streie! спускай флагъ.
Шайтановъ пустилъ въ нихъ ведромъ, но неудачно. Задоръ взялъ нашего прiятеля: онъ вынулъ бутылку съ лимонадомъ, корзинку съ конфектами и сталъ бросать ими въ непрiятеля. Одна изъ бутылокъ попала въ лобъ гребцу съ правой стороны. Напрасно мы останавливали Шайтанова: его глаза налились кровью, онъ кричалъ и готовился защищаться съ неистовствомъ.
Мы были только шагахъ въ пятидесяти отъ берега, когда всякая надежда на уходъ исчезла. Оба ялика стиснули насъ, и абордажъ начался. Лодка наша качалась по все стороны. Наташа пыталась уговорить враговъ, раздражонныхъ поведенiемъ Шайтанова; Надя-Полька, бросивъ переговоры, приняла участiе въ защите; Анета взывала къ своему Уильяму, но все было напрасно. Девять здоровыхъ мужчинъ, испившихъ достаточное количество грогу и портеру, атаковали насъ и после короткаго, но отчаяннаго боя повалили на полъ меня, Пулмана и Шайтанова. Вследъ за темъ, удостоверившись, что вода не глубока, они раскачали Шайтанова и бросили его въ воду; когда онъ всталъ на ноги, вода ему была по колени. Кроткiй немецъ Пулманъ былъ выкинутъ такимъ же образомъ; со мной же, не знаю почему, враги обошлись вежливее: мне предложили самому прыгнуть въ воду. Убедившись, что все доводы и убежденiя безполезны, я исполнилъ ихъ желанiе.
Тогда англичане съ чрезвычайною вежливостью пересадили въ одинъ изъ яликовъ Анету, Наташу и Надю-Польку, перестали пить и шуметь и, оттолкнувъ далеко нашу бедную ладью, поехали по воде тихо, важно и медленно.
И мы уныло побрели по направленiю къ пустынному берегу.