IV.
Чтобы разсказать въ точности, къ какому разряду людей принадлежалъ Антонъ Ильичъ Барсуковъ, въ теченiе долгихъ летъ считавшiйся необходимымъ украшенiемъ и неизбежнымъ неудобствомъ водъ кавказскихъ, нужна проницательность, которой мы въ себе не находимъ. Многiя качества сего господина и людей ему подобныхъ, верно схваченныя генiальнымъ поэтомъ "Героя нашего времени", да сверхъ того украшенныя всей поэзiею красоты, молодости и страстной натуры, пошли на созданiе лучшаго лица во всемъ его творенiи. Съ достоверностью можно сказать, что въ Барсукове выказывалась вся дурная сторона вольной, кочующей жизни такъ же резко, какъ хорошiй ея результатъ выражался въ лице Оленинскаго. Посреди боя и на службе Антонъ Ильичъ былъ человекомъ храбрымъ и полезнымъ. Сверхъ того, въ Барсукове очень ценились его совершенное равнодушiе передъ опасностями и мастерская способность обращаться съ горцами, къ которымъ онъ всю жизнь чувствовалъ нежнейшее влеченiе, не мешавшее ему, однако же, находить какое-то дикое, почти нечеловеческое наслажденiе въ драке и кровопролитiи. Въ частной своей жизни Антонъ Ильичъ считался плохимъ товарищемъ, дурная слава вилась около его имени, какъ туманъ по болоту, и если верить всемъ сплетнямъ, безъ сомненiя преувеличеннымъ, онъ былъ ничемъ инымъ, какъ главою целой шайки игроковъ и водяныхъ авантюристовъ, повиновавшихся ему съ слепой преданностью. Къ этой клевете, безъ сомненiя, подали поводъ любовь Барсукова къ азартной игре и его непременное участiе во всехъ исторiяхъ, случавшихся между посетителями минеральныхъ источниковъ. Окрестности водъ для Барсукова действительно могли назваться духовной родиной, обожаемымъ Эльдорадо, обетованнымъ краемъ; онъ ихъ любилъ такъ, какъ шотландецъ свои холмы, поросшiе верескомъ, или швейцарецъ берега родныхъ горныхъ озеръ. Онъ не чувствовалъ ровно ничего, глядя на снеговые хребты Кавказа или цветущiя долины Закавказья, но видъ пятигорской галлереи, или кисловодскаго грота, или дубовой чащи, ведущей къ Железноводску, наполнялъ его душу порывами чистейшаго восторга. Вовсе не любя людей, напротивъ того, съ наслажденiемъ выискивая всякую возможность испугать, осмеять, одурачить ближняго, Антонъ Ильичъ долгомъ считалъ сблизиться съ каждымъ прiезжимъ, для леченiя россiяниномъ, съ каждымъ обитателемъ края, такъ имъ любимаго. Эта смесь общительности съ угрюмостью натуры и подала поводъ къ главнымъ обвиненiямъ на Барсукова. А между темъ онъ игралъ честно, мало того,-- вовсе не ценилъ выигрыша; и хотя его квартира къ концу курса походила на музей, набитый оружiемъ, ценными вещами и даже чужимъ платьемъ, хотя на его дворе стояли выигранные экипажи и ржали темъ же путемъ добытыя лошади, но все это богатство нисколько не тешило обладателя и безпрестанно раздавалось на все стороны, всемъ и каждому, что, однако, нимало не способствовало популярности и доброй славе самого Барсукова.
Кажется намъ, что одною изъ главныхъ причинъ дурной жизни Антона Ильича нужно признать его безграничное самолюбiе и соединенную съ нимъ робость передъ женщинами. Страстно любя женщинъ, онъ ихъ боялся, а между темъ желалъ быть съ ними, интересовать ихъ, иметь влiянiе на ихъ дела и страсти. Еслибъ онъ употребилъ хотя десятую часть техъ усилiй, съ которыми доставалась ему всякая зловредная сплетня на то, чтобъ понравиться которой либо изъ водяныхъ посетительницъ - несомненный успехъ наградилъ бы его домогательства. Еслибъ онъ на балахъ и посреди женскихъ собранiй выказалъ сотую часть того злаго ума, съ которымъ придумывалъ всякую проказу для чуждой ему молодости, слава его была бы прочнее и позавиднее. Но вредя женщинамъ и дичась женщинъ, Барсуковъ наконецъ дошелъ до того, что началъ считать каждую водяную даму своимъ непрiятелемъ и действительно делалъ все нужное, чтобъ ей опротиветь. Еслибъ этихъ враговъ не было, воды потеряли-бъ для Барсукова всю свою прелесть, а между темъ, чуть къ водамъ съезжалось много хорошенькихъ женщинъ, Антонъ Ильичъ не успоконвался, пока не успевалъ насолить всякой. Мягкiй по душе, но циникъ по привычкамъ и убежденiямъ, онъ даже свою некрасивую наружность старался сделать злее и некрасивее, волосы стригъ до безобразiя, отпускалъ жидкiя бакенбарды и безпрестанно сбривалъ ихъ, будто желая казаться вечно не бритымъ, въ одежде не соблюдалъ малейшей изысканности, такъ необходимой въ жаркомъ крае, где человеку легко опуститься. Все, что носилъ Барсуковъ, оказывалось или узкимъ или широкимъ.
На утро после тревогъ описанной нами ночи, Александръ Алексеичъ Оленинскiй, только что проснувшись, лежалъ на походной кровати въ маленькомъ домике, отведенномъ ему черезъ любезность кисловодскаго начальства, въ самой середине парка, невдалеке отъ дома собранiя и красивой буточки, въ которой нынче выдаются билеты для входа въ купальни. Какъ ни былъ молодой путешественникъ расположенъ влюбиться (влюбленнымъ назвать его нельзя: "даме сердца" имелось только четырнадцать летъ, когда онъ игралъ съ ней въ Петербурге), но все члены его едва ворочались после сна,-- несколько сотъ верстъ сделалъ онъ верхомъ и все лошади, какъ на беду, попадались тряскiя. Солнце во всей своей утренней славе горело надъ Кисловодскомъ, но его палящiе лучи, едва пробираясь сквозь море зелени со всехъ сторонъ опутывающей домикъ Оленинскаго, едва-едва доходили до белаго досчатаго пола. Барсуковъ сиделъ на низкомъ диванчике возле постели и говорилъ безъ умолка, потому что любилъ Оленинскаго на сколько могъ и, что главное, въ его присутствiи чувствовалъ постоянно какую-то живую эластичность духа,-- обстоятельство почти необъяснимое, но крайне заметное при всехъ нашихъ дружескихъ привязанностяхъ. Съ своей стороны и молодой прiятель Антона Ильича чувствовалъ себя въ такомъ веселомъ спокойствiи, такъ расположенъ былъ къ смеху и пассивному слушанiю речей, что сплетни и злыя клеветы, ежеминутно воздвигаемыя Барсуковымъ, казались ему чемъ-то въ роде слушанiя хорошей газеты посреди тишины сельскаго уединенiя.
Речи Барсукова, какъ предполагать можно, отличались остроумiемъ не совсемъ тонкимъ, очень изысканнымъ, во вкусе стараго времени, но ихъ содержанiе вполне могло познакомить всякаго съ тогдашнимъ порядкомъ оживленной и разнообразной жизни на водахъ. Какъ нарочно, въ тотъ годъ весь Кисловодскъ едва вмещалъ въ себе прiезжихъ посетителей и, по словамъ Барсукова, "работы оказывалось не мало". Во первыхъ, изъ Петербурга прiехалъ какой-то новый игрокъ, имевшiй привычку ссориться съ каждымъ знакомымъ и хвастаться передъ незнакомыми темъ, что онъ привезъ съ собой несколько тысячъ серебромъ денегъ, носимыхъ на груди въ особой ладонке. Это новое лицо уже начало подвиги свои, обдувши разныхъ посетителей темныхъ и небогатыхъ. Требовалось напустить на петербургца подъ видомъ неопытныхъ юношей двухъ мастеровъ дела. Левъ не гоняется за крысами, но съестъ крысу, если та сама лезетъ ему въ ротъ. Пусть столичный ястребокъ помнитъ свою кавказскую экспедицiю. Потомъ Голяковъ, прiезжiй изъ Харькова, за свою смуглую наружность и дикiя телодвиженiя более известный подъ именемъ "эфiопа", слезно испрашивалъ помощи насчетъ своей любви къ некоей Лизе Пучковой, прибывшей изъ Москвы и имеющей три тысячи душъ, назначенныхъ въ приданое, что, по водяному исчисленiю, составляетъ, однако, не более какъ душъ триста. Голяковъ не имелъ никакихъ шансовъ успеха; но помогать влюбленному юноше необходимо. Требуется устроить кавалькаду къ Кольцовой горе, напасть на эту кавалькаду переодевшись черкесами, дать Голякову возможность исхитить изъ боя свою очаровательницу и темъ очаровать ея родителей. Для большой удачи предпрiятiя не мешало бы уговорить одного мнительнаго помещика, Филимона Петровича, постоянно говорящаго, что ему не долго остается жить на свете, дать убить себя во время боя; но переговоры о томъ еще не увенчались успехомъ, вследствiе упорства Филимона Петровича.
-- Изъ исторiй, въ последнее время случившихся въ Кисловодске,-- всю публику занимаетъ странное обхожденiе князя Давида Торхановскаго (тутъ Оленинскiй вздрогнулъ и глаза Барсукова стали лукавее) съ своей молодой женой, всеми безспорно признанной за первую красавицу настоящаго курса. - Вся странность говорилъ Антонъ Ильичъ: - можетъ быть объяснена двумя словами: Европа сочеталась съ Азiею и оттого обе части света остались въ накладе. Князь Давидъ человекъ очень забавный, хотя у него только что на глазахъ не растутъ волосы, совершенно способенъ составить счастiе девы горъ, точно такъ же, какъ княгиня съ своей стороны очень можетъ вдохновить не одного юношу, прiезжаго изъ отряда. Но вступая въ бракъ, они забыли свое происхожденiе и оттого бедствуютъ. Торхановскiй - турокъ по матери, горецъ по дедамъ и прадедамъ, армянинъ по дядямъ и теткамъ, находясь въ Петербурге на службе, влюбился тамъ въ молоденькую девушку, дочь очень бедныхъ, но крайне благородныхъ родителей, и успелъ на ней жениться ранее, нежели невеста и ея родители успели хорошенько обдумать все последствiя этого брака. Впрочемъ, Лидiя Антоновна по чрезвычайной своей юности свободна отъ всякаго нареканiя; разсказываютъ даже, она надевала подвенечное платье три раза, сбрасывая его и умоляя родителей сжалиться надъ нею. Первые годы супруги прожили очень хорошо въ своихъ поместьяхъ около Кизляра, да впрочемъ и трудно было имъ жить несогласно, потому что князь Давидъ, полный самаго восточнаго понятiя о женщинахъ, избегалъ раздоровъ, запирая свою жену въ темную комнату, оставляя ее безъ обеда при малейшемъ капризе съ ея, а иногда и съ своей стороны. Противъ такихъ аргументовъ бороться очень трудно, но одна беда заключается въ томъ, что аргументы подобнаго рода не всегда возможно применять въ общежитiи.
Здоровье молодой княгини, разстроенное климатомъ, а можетъ быть и отсутствiемъ европейскихъ ощущенiй, потребовало непременнаго леченiя,-- и доктора присоветовали ей кавказскiя воды. Тутъ-то и наступила година бедствiй и всякаго потрясенiя для князя Давида, давно уже успевшаго забыть все прiобретенное имъ въ столице и умевшаго только сидеть сложа ноги подъ деревомъ, куря при томъ трубку. Вниманiе посетителей къ его супруге выводило его изъ терпенiя, ея выезды на балы причиняли ему казни адскiя; всякое ея слово, каждая усмешка своему кавалеру, питая ревность восточнаго человека, вскоре довели ее до бешенства. Запирать Лидiю Антоновну и оставлять ее безъ обеда оказалось невозможнымъ на водахъ, где всякая малейшая исторiя делается известною каждому, да и наконецъ сама красавица и выросла и поумнела на столько, что подобное обхожденiе едва ли съ нею возможно. Оттого бедный князь вовсе растерялся и не можетъ сделать шага, не насмешивъ публику, которая, конечно, не упускаетъ случая поддразнивать его всеми способами.
Такъ ведетъ себя Азiя, но поведенiе Европы, нужно сознаться со вздохомъ, выше всякой похвалы. Наслаждаясь жизнью, такъ давно ею покинутою, m-me Лиди делаетъ все возможное, чтобъ ввести своего мужа въ эту жизнь, примирить его съ нею, успокоить его отъ тревогъ, не дать ему малейшаго повода къ подозренiю и ревности. Никто не смеетъ затронуть князя Давида въ ея присутствiи,-- еще недавно она такъ отделала юношу, осмелившагося было отпустить какую-то обычную шуточку, что тотъ верно и до сихъ поръ проклинаетъ свое неразумiе. Вместо того, чтобъ ревновать эту женщину, Торхановскiй долженъ молиться за нее, какъ за свою защитницу и заступницу.
-- Что ни говорите - такъ заключилъ Барсуковъ свое повествованiе: - Европа всегда будетъ лучше Азiи,-- а ты, Оленинскiй, во всехъ делахъ жизни будешь счастливымъ бездельникомъ.
Это последнее и вовсе неожиданное заключенiе, повидимому, не понравилось нашему молодому прiятелю.
-- Скажи мне Антонъ Ильичъ, сказалъ онъ своему собеседнику: - веришь ли ты, что можно любить прекрасную, замужнюю женщину какъ любимую сестру, какъ сестру души нашей?
-- Вовсе не верю, возразилъ Барсуковъ смеясь энтузiазму своего друга. - Сестры души! такихъ сестеръ въ родстве не полагается!
-- У тебя нетъ сестеръ?
-- Одна есть, къ несчастiю - очень старая дева, весьма добродетельная, но преданная сплетнямъ до того, что я передъ ней сущiй ребенокъ.
-- Отстань отъ меня съ сестрой души! Сестра души - это только говорится. Это тоже, что "покорнейшiй слуга" въ письмахъ. Можно писаться покорнейшимъ слугою, но изъ этого не следуетъ, чтобъ тебя попросили вычистить сапоги твоему корреспонденту!
-- Барсуковъ, сказалъ Оленинскiй съ ужасомъ: - я не знаю, что изъ тебя выйдетъ?
Антонъ Ильичъ былъ какъ нельзя более доволенъ эффектомъ своихъ ироническихъ афоризмовъ.
-- Слушай, Оленинскiй, произнесъ онъ полу-торжественно, полу-насмешливо: - тебе известно, что я, что нибудь значу на водахъ, и что моя помощь ни въ какомъ случае не можетъ считаться ничтожною. Нынче воды никуда не годятся, съ каждымъ годомъ публика превращается въ овечекъ, надо пустить волка въ эту овчарню, хотя бы для разнообразiя. Ты любишь Лиди и долженъ волочиться за нею съ полнымъ успехомъ. За успехъ я тебе ручаюсь. Пока ты здесь спалъ, я уже действовалъ, не считая уже моихъ действiй на бале. Я сошелся съ княземъ Давидомъ и торгую у него именiе, котораго, конечно, никогда не куплю. Я ругалъ передъ нимъ русскихъ женщинъ, а тебя выставлялъ волокитой опаснымъ и почти неодолимымъ. Благодари же. Изо всего этого выйдетъ польза и кризисъ, который разомъ подвинетъ твои дела!...
пособiя, но Бога ради, я прошу тебя какъ прiятель, не трогай ни меня, ни женщины, которою нельзя играть какъ игрушкой. Я не обманывалъ никого на свете и тебя не обману: еслибъ мне сейчасъ предложили обвенчаться на Лидiи Антоновне и на всемъ состоянiи ея мужа, я испугался бы точно также, какъ еслибъ меня принуждали жениться на родной сестре. Мы съ ней росли вместе въ Малороссiи, вместе учились въ Петербурге. Если мужъ ее не понимаетъ и мучитъ, я имею право честнымъ образомъ предложить свою помощь - какъ другъ ея семейства, уже несколько разъ просившаго меня осведомиться о жизни Лидиньки. Больше ничего я не желаю и желать не стану....
-- Не говори такой чепухи, всякiй юнкеръ и безъ тебя ее сочинитъ. Первая любовь - то же что первое сраженiе, ты долженъ, во что бы ни стало, выйдти изъ нея победителемъ! Моя политика...
-- Да ведь я же толкомъ прошу тебя не пускать въ ходъ никакой политики. Конечно, не мне учить тебя, да и вообще я учить никого не намеренъ, но въ деле, касающемся меня и лицъ близкихъ, наконецъ могу жъ я поднять голосъ. Подумай хорошенько, Антонъ Ильичъ, къ чему приведутъ тебя все эти интриги, все твои участiя въ водяныхъ исторiяхъ, наконецъ твоя плачевная репутацiя между товарищами? Неужели ты не можешь спокойно гулять, лечиться, играть въ карты, не заваривая какихъ нибудь скандаловъ между публикою?...
-- Въ томъ-то и дело что не могу, произнесъ Антонъ Ильичъ, и лицо его озарилось какимъ-то страннымъ вдохновенiемъ. - Я люблю всякую кашу и безпорядокъ, я хочу, чтобы водяная жизнь была такова, какою ей следуетъ быть на водахъ. Причина этого въ моей натуре. Мать моя разсказывала, что я году отъ рода иногда принимался плакать безъ причины, кричать какъ зарезанный и, взбаламутивши весь домъ, вдругъ смеялся прямо подъ носъ сбежавшейся публике. Первый разъ, когда меня стали сечь въ школе, я упалъ будто безъ чувствъ после третьяго удара и имелъ терпенiе лежать три часа безъ движенiя, не подавая голоса и наслаждаясь ужасомъ своихъ наставниковъ. Это уже въ крови, другъ мой Саша, и потому я тебе ручаюсь,-- ни ты, ни Торхановскiй, ни Лидiя Антоновна не уйдете отъ меня, коли будете жить здесь на водахъ.
И пожавъ руку изумленному юноше, Антонъ Ильичъ вышелъ изъ домика, присоединился къ небольшому кружку гуляющей молодежи, и принялся сплетничать на Оленинскаго такъ, какъ будто бы еще вчера не былъ готовъ лезть на драку для его спасенiя.
и почти въ обмороке, Барсуковъ только о ней и думалъ часть ночи. Онъ былъ сильно заинтересованъ молодой женщиною, и начало привязанности, по причине крайне испорченной натуры Антона Ильича, не могло выказаться благоразумнымъ образомъ.